Сценарий театрализованного представления, посвящённый М.А. Булгакову «Посмертная слава Мастера»

Высвечивается на заднем плане 15 МАЯ  1891

Звучит фрагмент из оперы «Фауст» Шарль Франсуа Гуно «Вальпургиева ночь». На чёрном заднике сцены  возникает видеофрагмент «Рукописи и обложки книг М.А. Булгакова», которые перелистываются в быстром темпе. С правой стороны сцены на высоком стуле, в тёмном костюме и шляпе, сидит актёр в образе Михаила Афанасьевича Булгакова. На актёра сверху направлен луч света. Он пишет в тетради.

ГОЛОС В ЗАПИСИ. Кто-то отпускал на свободу мастера, как сам он только что отпустил им созданного героя. Этот герой ушел в бездну, ушел безвозвратно…

На заднике сцены высвечивается слово … МАСТЕР…   под звук печатной машинки

БУЛГАКОВ. Я начал писать поздно, почти в тридцать лет. За неполные двадцать лет, я сочинил четыре великих романа, несколько пьес и повестей, множество рассказов и фельетонов.

Звучит фрагмент из оперы «Фауст» Шарль Франсуа Гуно «Концертный вальс». Включаются струи дыма. На заднике сцены проецируются фрагменты произведений Булгакова: «Собачье сердце», «Дни Турбиных», «Зойкина квартира», «Кабала Святош».  Параллельно с видео действие происходит на сцене. («Преображенский тащит забинтованного Шарика в человеческом обличии»; « Лариосик признаётся в любви Елене Тальберг»; «Аметистов приезжает с чемоданом к Зое»; «Фрагмент, когда Захария Муаррон жалуется, что не спал два дня. Его находит Арманда Бежар и Филибер Дю Круази».)

Актёр в образе Булгакова стоит в центре сцены, пишет в тетради, наблюдая за всем, что происходит вокруг него.

БУЛГАКОВ. Мои романы и повести в советской России не печатались, пьесы были запрещены к постановке. А те пьесы, которые зрители смогли увидеть, быстро снимались, несмотря на грандиозный успех.

 Музыка резко сменяется на другую, тревожную и пугающую муз. Игорь Корнелюк «Бал». Все актёры замирают. Сцена заливается красным светом. На Булгакова высвечивается белый луч света. Актёры постепенно всё ближе подходят к Булгакову, олицетворяя то, что Булгакову не дают писать.

ПЕРВЫЙ АКТЁР. По приказу Правительства СССР произвести обыск в квартире  Булгакова.

Рвёт тетрадь

ВТОРОЙ АКТЁР. Конфисковать рукописи «Собачьего сердца» и дневника.

Рвёт тетрадь

ТРЕТИЙ АКТЁР. По приказу правительства СССР запретить все идущие в театрах пьесы Булгакова.

Рвёт тетрадь

ЧЕТВЁРТЫЙ АКТЁР. «Дни Турбиных»

Рвёт тетрадь

ПЯТЫЙ АКТЁР. «Зойкина квартира»

Рвёт тетрадь

ШЕСТОЙ АКТЁР. «Кабала Святош»

После каждой фразы актёров луч на Булгакова становится меньше, а Булгаков постепенно опускаясь, после фразы шестого актёра встаёт на колени. Актёры замирают. Красный свет исчезает, остаётся тонкий луч света на Булгакова.

БУЛГАКОВ (тяжело дыша) Для меня невозможность писать – равносильна погребению заживо.

Весь свет гаснет. На заднем плане бегущей строкой, под звук пишущей машинки высвечивается «… У меня целый шкаф произведений, но не напечатано ни строчки …»

Загорается свет на авансцене. Звук боя часов. Булгаков сидит на стуле и нервно курит, слезает со стула, ходит из одного угла сцены в другой  и вновь садится на стул. Резко вскакивает.

БУЛГАКОВ. Я с самого детства мечтал заниматься искусством, увлекался музыкой, писал стихи и рассказы. Даже дома мы устраивали музыкальные и литературные вечера. А теперь мне всё запрещают.

Берёт тетрадь, начинает снова писать. Звучит муз. Игорь Корнелюк «Бал». Из дальней кулисы выходят критики друг за другом. На заднике сцены высвечиваются слова «КРИТИКИ»: «Исключить!»; «Остановить!»; «Не творить!; «Запретить!». На каждое слово всё ближе приближаются к Булгакову. В акробатической форме, борясь, он пытается пройти через критиков. Световой луч на Булгакова. Критики держат его за руки.

БУЛГАКОВ. Тогда, я не был уверен в своих силах. Понадобилось достаточно времени, что бы я начал писать.

Вырываясь из рук критиков

БУЛГАКОВ.  Я мечтаю покинуть эту страну. Либо вы даёте мне работать, либо я еду за границу.

На заднике проецируется видео фрагмент письма М.А. Булгакова к И.В. Сталину:

БУЛГАКОВ. Я прошу правительство СССР приказать мне в срочном порядке покинуть пределы СССР в сопровождении моей жены Любови Евгеньевны Булгаковой. Я обращаюсь к гуманности советской власти и прошу меня, писателя, который не может быть полезен у себя, в отечестве, великодушно отпустить на свободу. Если же и то, что я написал, неубедительно и меня обрекут на пожизненное молчание в СССР, я прошу Советское правительство дать мне работу по специальности и командировать меня в театр на работу в качестве штатного режиссера. Я именно точно и подчеркнуто прошу о КАТЕГОРИЧЕСКОМ ПРИКАЗЕ, О КОМАНДИРОВАНИИ, потому что все мои попытки найти работу в той единственной области, где я могу быть полезен в СССР, как исключительно квалифицированный специалист, потерпели полное фиаско. Мое имя сделано настолько одиозным, что предложения работы с моей стороны встретили ИСПУГ, несмотря на то, что в Москве громадному количеству актеров и режиссеров, а с ними вместе и директорам театров, отлично известно мое виртуозное знание сцены. Я предлагаю СССР совершенно честного, без всякой тени вредительства специалиста, режиссера и актера, который берется добросовестно ставить любую пьесу, начиная с шекспировских пьес и вплоть до пьес сегодняшнего дня. Я прошу о назначении меня лаборантом-режиссером в 1-й Художественный Театр — в лучшую школу, возглавляемую мастерами К. С. Станиславским и В. И. Немировичем-Данченко. Если меня не назначат режиссером, я прошусь на штатную должность статиста. Если и статистом нельзя — я прошусь на должность рабочего сцены. Если же и это невозможно, я прошу советское Правительство поступить со мной, как оно найдет нужным, но как-нибудь поступить, потому что у меня, драматурга, написавшего 5 пьес, известного в СССР и за границей, налицо, В ДАННЫЙ МОМЕНТ, — нищета, улица, гибель.

Если мне ничего не ответят, я покончу с собой!

Бой часов. Звонок телефона. Молчание

БУЛГАКОВ. Я ОСТАЮСЬ….

Кладёт трубку

БУЛГАКОВ.  И … я … буду …. БОРОТЬСЯ! Меня считают контрреволюционером, ну так я им напишу революционную пьесу!

На заднике экрана проецируется слово «… Бег…» Свет гаснет. Загорается красный свет. На сцене появляется Критик (Гольденвейзер). Ему приносят документ.

АКТЁР. Булгаков покидает эту организацию и переходит в Драмсоюз.

На сцене появляется Булгаков

КРИТИК. Почему вы ушли из МОДПИКа? Ведь вы фигура одиозная. Ваш уход в Драмсоюз будет всячески комментироваться, и имя ваше будет трепаться.

БУЛГАКОВ.  Я это знаю. Я на это шел. Во-первых, я не могу состоять в том обществе, почетным председателем которого состоит Луначарский, не как Анатолий Васильевич, а как Наркомпрос, который всячески ставит препятствия к продвижению моих пьес, и в частности препятствовал постановке “Дней Турбиных” во Франции. Во-вторых, в правлении МОДПИКа имеются коммунисты, а они — мои враги, не могу я с ними состоять в одном обществе.

КРИТИК. Значит, вы намерены бороться?

БУЛГАКОВ. Да, я встаю на путь борьбы. Вся современная литература пишется из-под кнута, и я так не могу работать. Я знаю, что идет борьба за снятие “Дней Турбиных”. Я этому всячески буду сопротивляться, и, если пьесу снимут, я буду активно бороться несмотря ни на что. При том «Бег» уже набирает скорость — прочитан и принят в Художественном театре.

С разных сторон кули выходят критики. На заднике сцены одновременно высвечиваются слова критиков по очереди  «Исключить!»; «Остановить!»; «Не творить!; «Запретить!».

ПЕРВЫЙ КРИТИК. Исключить! (поворачивается спиной к зрителю с поднятой головой, над ним зажигается красный свет)

ВТОРОЙ КРИТИК. Остановить! (поворачивается спиной к зрителю с поднятой головой, над ним зажигается красный свет)

ТРЕТИЙ КРИТИК. Не творить! (поворачивается спиной к зрителю с поднятой головой, над ним зажигается красный свет)

ЧЕТВЁРТЫЙ КРИТИК. Запретить! (поворачивается спиной к зрителю с поднятой головой, над ним зажигается красный свет)

Булгаков поворачивается с опущенной головой спиной к зрителям. Над Булгаковым свет убран. Бой часов.

Появляются актёры в образах писателей. Каждый писатель встаёт спиной к критику. После слов писателей, критики по очереди уходят с опущенной головой. Свет постепенно над критиками гаснет, Булгаков ярко высвечивается световой пушкой.

ПЕРВЫЙ ПИСАТЕЛЬ. Никакого раскрашивания белых генералов не вижу. Превосходнейшая комедия, великолепная вещь, которая будет иметь анафемский успех, уверяю вас!

ВТОРОЙ ПИСАТЕЛЬ. Термины “советская” и “антисоветская” — надо оставить. Такие пьесы, как “Бег”, лучше, чем архисоветские. Пьесу эту нужно разрешить, нужно, чтобы она поскорее была показана на сцене.

ТРЕТИЙ ПИСАТЕЛЬ.  Главрепертком ошибся, когда пьеса будет показана на сцене, вряд ли кто-нибудь станет возражать...

Звучит музыка П.И. Чайковского «Времена года. Весна».  На сцене начинается репетиция спектакля «Бег». Фрагмент из пьесы: «Голубков, говорит о том, что принципы чести и готовность биться за свою любовь главное. Оставаться при всём интеллигентом не смотря на время, на страх и идти до конца, ради любви, чести и долга.

БУЛГАКОВ. На следующий день начались репетиции.

ПЕРВЫЙ АКТЁР. В литературных и артистических кругах Ленинграда усиленно обсуждается вопрос о постановке новой пьесы Булгакова «Бег».

ПЕРВЫЙ КРИТИК. Нужно выяснить через Информационный отдел о судьбе этой пьесы и помешать ее постановке!

ВТОРОЙ КРИТИК. О пьесе дать обзорную сводку!

Звук боя часов. На заднем плане высвечивается бегущей строкой

 «…24 октября  газета “Правда” сообщает, что “Бег” снова запрещен…»

Со всех сторон кулис выходят критики с газетами в руках

ТРЕТИЙ КРИТИК. Ударим по булгаковщине!

ЧЕТВЁРТЫЙ КРИТИК. Разоружим классового врага в театре и литературе!

Смешиваясь с актёрами репетиции спектакля, все уходят со сцены через зрительный зал. Продолжая кричать: «Ударим по булгаковщине! Разоружим классового врага в театре и литературе!»

Затемнение. Световой луч высвечивает Булгакова. Молчание

БУЛГАКОВ (спокойно). В моей жизни  не раз бывали взлеты и падения, не раз наступали черные дни, но я не отчаивался, и из всех ситуаций выходил с высоко поднятой головой. Но, работать в Художественном театре больше невозможно. Меня страшно обидел отказ в прошлом году в визе за границу. Меня определенно травят до сих пор. Я хотел начать снова работу в литературе большой книгой заграничных очерков. (ускоряя темп) Я просто боюсь выступать сейчас с советским романом или повестью. Если это будет вещь не оптимистическая — меня обвинят в том, что я держусь какой-то враждебной позиции. (крича) Отпустите меня!

Звучит музыка Игоря Корнелюка «Марш Воланда» Булгаков начинает кричать, ходит из стороны в сторону. Хватается за голову, рвя на себе волосы. Бросает стул, выбрасывает пиджак. Падает на колени.

БУЛГАКОВ (тяжело дыша). В тот же миг подпольные крысы

                        Прекратят свой флейтный свист,

                        Я уткнусь головой белобрысою

                        В недописанный лист...

Бой часов.  На заднем плане высвечивается «… Я стал великим  1980г…»

Затемнение.